«Звезда» – фильм о миллионах безызвестных мальчиках: в нем рассказано всего о семерых, и то у них вымышленные имена. Когда фильм вышел на экраны, мне стали писать со всех концов страны: «А вот это был наш дядя, а вот это был наш отец, это был наш родственник» – о каждом из этих персонажей.
Может быть, картина этим и оказалась близка зрителям – она воссоздает обобщенный лиро-эпический образ молодого солдата, мальчишки, который со школьной скамьи ушел на войну. И не вернулся.
Честно говоря, для меня было удивительным, что картина вызвала такой отклик, такой резонанс. Когда мы начинали фильм (а первый вариант сценария был написан в 1999-м году), казалось, что тема Великой Отечественной – тема устаревшая и отошедшая на второй план. Мне казалось, это уже мало кого интересует, что широкий зритель не станет смотреть историю из времен давней уже войны. Но… – может, это звучит выспренно, – но я на самом деле не мог не сделать эту картину. Это был мой личный долг.
Я сражался отчаянно, чтобы получить эту постановку. Спасибо «Мосфильму», объединению «АРК-фильм» и продюсерам картины – Карену Шахназарову, Александру Литвинову, что они мне ее доверили.
Когда уже вышла картина, я с удивлением обнаружил, что мое прочтение темы войны в «Звезде» существенно отличается от новомодного. Я слышал диаметрально противоположные мнения. Даже не столько по поводу самой картины, сколько по поводу самой темы. А мне казалось, что здесь не может быть разночтений. Ведь это история не советская и не антисоветская, не гимн войне. Это реквием по погибшим, дань памяти ее жертвам. Для меня война – не место, где становятся героями, а великая катастрофа.
То есть, конечно, здесь становятся героями, но не благодаря войне, а вопреки ей, вопреки этому страшному, чудовищному бедствию. И «Звезда» – это история мальчишек, которые закрыли грудью страну. Не власть, не Сталина – я в этом не видел вообще никакой политической подоплеки. Звезда – как в нашем фильме, так и в повести Казакевича, послужившей литературной основой, – не красная советская, а символ далекого небесного светила, к которому так тянется душа юных, символ любви и надежды.
Разумеется, в нашей стране нет ни одного человека, семьи которого бы не коснулась Великая Отечественная. История, описанная в «Звезде», – часть моей личной истории.
У меня на войне погибли дед и дядя, брат моего отца, которому было всего 19 лет от роду. Их обоих звали Николаями Лебедевыми – отец назвал меня в память о них. Поэтому я главному герою «Звезды» – Травкину – «вручил» свои семейные фотографии военного времени: и дяди, и деда, и отца с бабушкой.
Чуть более 60-ти лет назад, в 1942-м, под Харьковом большая группа наших войск была взята в кольцо. Это была малоизвестная и страшная страница ВОВ. В окружении оказались десятки и сотни тысяч людей. Столько там полегло! И даже могил не осталось. В этом «харьковском котле» сложил голову мой дед. А дядя погиб в самом конце войны, в апреле 1945-го, под Веной. Всю жизнь отец искал его могилу. В 60-х ездил в Австрию, что было по тем временам очень непросто: «железный занавес», сами понимаете. Отец на коленях излазил воинские кладбища, был во многих архивах, но места захоронения брата не нашел.
Этот поиск продолжался десятилетия: отец обращался в Международный Красный Крест, во всевозможные поисковые организации, но…– из этого ничего не вышло. И таких историй миллионы.
«Белые копатели» занимаются благородным делом, красивым, возвышенным. Пусть так, через много лет, но возвращаются имена. Я думаю, это страшно несправедливо: люди, которые шли на войну – не военные, а простые мальчишки, – их как-то не особенно вспоминают, их забыли. А их нужно помнить, потому что они все сделали, чтобы сохранить нашу страну и вернуть нормальную жизнь. «Никто не забыт, ничто не забыто»… Об этом была «Звезда», и этим занимаются нынешние ровесники тех героев.
Читать эту статью на английском: A young director must fight desperately to make a film about war
