Социум

Булки на деревьях. Письма канадского пролетария - 23 июня 2005 г.

Письмо 6 (Продолжение. Письмо 5 здесь)

Малярские навыки, приобретенные на первой работе, пригодились. Найдена шабашка: красить стены типовых двухэтажных домов. Шабашка нелегальная, welfare работать не позволяет. Трудовой коллектив – сборная команда Китая, Филиппин, Ирана, Латинской Америки и Восточной Европы. Есть русские и русскоговорящие. С английским у части игроков нашей сборной проблемы: они в Канаде недавно.

20-летний москвич Андрюшка широкой кистью и большими буквами выводит на канадском заборе русское народное слово. Старается, аж язык высунул… На эту загадочную надпись будут любоваться из окон дома жильцы-сомалийцы. Сомалийцы живут во всех бедных районах Оттавы, но этот район – их монопольно.

В начале 1990-х годов в Сомали разразилась гражданская война. Одну из воюющих сторон поддержали американцы, но поддержали плохо, не довели дело до конца. Мятежный генерал Айдид одержал ряд крупных побед и начал наступление на территории, которые во время войны контролировались его противниками. А Сомали это даже не Кавказ, это круче – Африка, и население освобожденных Айдидом территорий подверглось тотальному отстрелу. Кто мог – спасался бегством, беженцев эвакуировали американские военно-транспортные самолеты, они вывозили из Сомали целые деревни и племена. Вывозили в Канаду. В результате в стране оказались десятки, если не сотни тысяч людей, часть из которых в первые месяцы канадской жизни кидалась с вилами на радиоприемник...

В канадской истории был как минимум один случай подобного рода. Первым европейским поселением на территории современной Канады стал форт Квебек, построенный на месте индейской деревни Страдакона, сегодня это город Квебек-Сити. Его основал в 1530-х годах французский офицер и мореплаватель Жак Картье. В целях укрепления мира с местными племенами полковник Картье женился на девушке-ирокезке, которую потом увез во Францию. Можно предположить, какими глазами смотрела дочь американских лесов на Париж XYI века… С сомалийцами примерно тоже самое.

Замотанная в разноцветные тряпки сомалийская женщина робкой походкой подходит к дверям магазина. О ужас: они открываются сами, и это только начало. На улице почти африканская жара, а в просторном store прохладно – это как? Она никого не обижала и не трогала, но почему-то перед ней внезапно вырастает белокурая англо-саксонская фея, чье лицо без видимых причин озаряется широкой американской улыбкой: «How are you today! Need any help?» Я наблюдал такие сцены. Но иронизировать над сомалийцами не хочется: позади у них ад африканской войны.

К тому же они с трудом вписываются в американский стереотип «ниггера» - тупого и агрессивного черного расиста. Они даже внешне не похожи на местных братьев по расе, у тех носы как у бегемотов, губы как у лошадей, а у сомалийцев тонкие черты лица и кожа не очень черная. Среди них есть красивые девушки. Сомалийцы – мусульмане, у некоторых женщин головы замотаны цветными тряпками. В отличие от «ниггеров» сомалийцы не хамят и общественной угрозы не представляют. Молодежь хорошо говорит по-английски, чего не скажешь о старших, те по-английски не заговорят никогда. Практически все они сидят на пособии. Улучшением быта этих людей мы занимаемся, раскрашивая стены их домов белой водоэмульсионкой.

Lunch break. Пьем кофе на крыльце одного из объектов, на крыльце уместился я и Валентин, кряжистый и усатый молдаванин лет 45. Рядом с крыльцом стоит детский пластмассовый велосипед, вокруг которого бегают друг за другом два чудесных негритенка лет 6, они здесь живут и дерутся. Приезжаем утром – дерутся, разъезжаемся вечером по домам – дерутся. Это настоящие друзья, жаль, что по-английски не понимают, я бы с ними закорешился.

Валентин устало смотрит на дерущихся негритят. Отхлебнув кофе, медленно произносит на неподражаемом молдавском говоре:

- О ты посмотри, чурки… Дерутся все время, дерутся…

И после долгой паузы философски:

- Создал же Бог скотину…

Он жил и рос в бессарабской деревне близ румынской границы, и, как утверждает, даже в Кишиневе первый раз оказался только в день расставания с родиной. В деревне у него был дом, сад и просторный винный погреб, все события жизни разворачивались в этом треугольнике. Но однажды в местном сельмаге «случилась» новая бухгалтерша, перед чарами которой не устоял старый холостяк. Бухгалтерша оказалась дочерью одного знаменитого народа, она сначала повела Валентина в ЗАГС, потом увезла в Израиль вместе со своим взрослым сыном Вовой. Через год, подобно многим выходцам из экс-СССР, не оценив радостей жизни в религиозном иудейском государстве, семья высадилась в Канаде и – догадайтесь с трех раз – села на welfare, пожизненно.

Таких соотечественников здесь тьма. Хочу быть понятым правильно: сейчас я сам на вэлфэре, и если кому выпендриваться, то точно не мне. Но в моей канадской биографии welfare временно. А у него и ему подобных пожизненно. Их это не удручает и не огорчает: дают – бери. Английский учить тоже не обязательно…

К счастью, таких русских в Канаде не большинство. Но существенная часть, и такие ребята не повышают рейтинг русского имени в этой стране. О них – дальше.

Продолжение следует

Обсудить на форуме