Политика

Игры террористов

Россия вступает в эпоху террора. Слова злого гения российских оппозиционеров Бориса Березовского, обещавшего поддержать морально и материально всех, кто готов вступить на путь вооружённой борьбы с путинским режимом, упали на благодатную почву. Отмотавшие срок за попытки и организацию взрывов члены радикальных молодёжных группировок и те, кто по тем или иным причинам избежал общения с правоохранительными органами, после нескольких лет бездействия перетряхивают бабушкины сундуки и прочие тайники, попутно освежая в памяти конспекы по проведению террористических акций.

Утром 14 мая сотрудники спецбатальона ДПС на 116-м км автодороги Москва-Рига остановили для проверки автомашину УАЗ-469. Обыск дал неожиданные результаты - в автомобиле милиционеры нашли пять полиэтиленовых пакетов с тротилом общим весом 28 килограммов, 13 стволов винтовок системы Мосина времен Великой Отечественной войны, две противотанковые мины того же времени, а также револьвер калибра 5,5 мм 1943 года выпуска с шестью патронами. За рулём автомобиля находился Андрей Соколов 1978 года рождения.

Биография этого молодого человека далеко не тривиальная. Смышленый и начитанный щупленький очкастый мальчик из средней семьи в детстве с увлечением мастерил разные электрические и пиротехнические поделки, пел в хоре мальчиков имени Свешникова и даже, говорят, пел перед папой римским. К 13 годам А. Соколов прочитал всего Солженицына, ударился в православие и собирался уйти в монастырь. Но с распадом СССР его планы претерпели некоторые изменения - из голодающей Украины Андрей уехал в Москву к старшей сестре. В Москве Андрей закончил ПТУ и устроился в частную пекарню. Денег, естественно, не хватало, и Соколов задумался о социальной справедливости. Начал читать разные книги, ходить на политические митинги и, в результате, оказался в РКСМ (б).

Теория революционной борьбы очень органично легла на юношеские увлечения Андрея пиротехникой. По рассказу анархистов, наблюдавших Соколова на комсомольской демонстрации, "...во время демонстрации бежал по улице, разбрасывая вокруг себя петарды (а по пятам гнались менты), чтобы толпа думала: стреляют". Частенько Андрея "приглашали на праздники устраивать фейерверки". Сам же Андрей возглавлял в РКСМ (б) так называемый "Террористический отдел".

Вскоре деятельность комсомольца-террориста принесла свои результаты. В июле 1997 года Сколов был арестован по подозрению в организации взрыва памятной плиты в честь семейства Романовых на Ваганьковском кладбище Москвы. На допросе он рассказал следователям, что изготовил взрывное устройство из пороха, выковырянного из петард, и химикатов, купленных в магазине "Бытовая химия":

- Как же ты все-таки сделал эту бомбу? - допытывались в ФСБ.

- Если хотите, я изготовлю ее прямо при вас, - застенчиво улыбнувшись, предложил Соколов. Для парня, который с детства увлекался пиротехникой и устраивал во дворе такие фейерверки, что о них говорили не одну неделю, это было совсем несложно.

В 2000 году Соколов опять был задержан сотрудниками столичного ГУВД и ОВД "Лефортово". При личном досмотре у него были обнаружены 60 патронов и зашитый в полу пиджака револьвер "Велодок" калибра 5,6 мм; на квартире у него изъяли 90,3 грамма

взрывчатого вещества аммонала, а также литературу по взрывотехническому делу. В 2001 года Лефортовский суд признал Соколова виновным в незаконном приобретении, ношении, хранении огнестрельного оружия и боеприпасов, а также неоднократном изготовлении и хранении взрывчатых веществ, приговорив парня к пяти с половиной годам лишения свободы. К этому времени Соколов уже являлся членом радикальной молодёжной группировки "Новая революционная альтернатива", причисленной генпрокурором Владимиром Устиновым к наиболее экстремистским наравне с Международной черкесской ассоциацией, РНЕ, "Русь" и других.

Хотя Соколов и его товарищи давно уже отошли и от РКСМ (б) и прочих в меру легальных структур, на их защиту встали правозащитники. Не без помощи Московской Хельсинской группы был образован Комитет защиты политзаключенных, первым делом которого как раз и стал взрыв надгробного памятника на Ваганьковском кладбище в Москве. А в 2003 году МХГ активно включилась в процесс на четырьмя активистками радикальной организации "Новая революционная альтернатива" (НРА), обвиняемых в организации серии взрывов, в том числе и взрыва у приемной ФСБ на Кузнецком мосту. Кстати, среди обвиняемых девушек была и жена Андрея Соколова Татьяна.

"Новая революционная альтернатива" и Комитет защиты политзаключенных начинают активно взаимодействовать с Национал-большевистской партией (НБП). "Наш Большевистский Комитет и НБП - это те организации, которые имеют наибольшее количество политзаключенных - они выступают против этого режима, они реально борются, а раз есть реальная борьба, то есть и противодействие властей, есть реальные политзаключенные... Это две организации, которые сейчас стали центром притяжения революционных сил, это вторая функция нашего движения, очень важная. Я против того, чтобы какие-то партии зажигали ложные маяки и отвлекали молодые силы. Молодежь, которая реально борется, должна идти к нам", - пишет один из лидеров Комитета О.Федюков.

После всех судебных процессов радикалы ушли в подполье. И вот, спустя несколько лет, они вновь стали востребованы.

Похоже, именно на них сделали ставку западные партнёры "Другой России", ищущие возможность к парламентским и президентским выборам раскачать ситуацию в стране настолько, чтобы сделать их проведение невозможным: бомбы, кровь и слезы собственных сограждан - лучшее средство для агитации против режима. Но сколько бы не говорил Борис Березовский о невозможности легальной борьбы за власть, сколько бы не повторялся Гарри Каспаров о радикализации методов борьбы, сколько бы не старались украинские инструкторы, обучая российских коллег методам майданных технологий, без пары-тройки терактов, вину за которые можно было свалить на ФСБ и лично Путина, не обошлось. Разумеется, что весь радикализм членов либеральных движений заканчивается на уровне акций мирного неповиновения и работы на телекамеры. Так что опыт бригад "красных террористов" оказался весьма кстати.

За последние несколько дней это уже не первый случай, когда сотрудники российских спецслужб сталкиваются с потенциальными террористами.

Накануне праздника 9 мая в Москве был обнаружен и обезврежен начинённый взрывчаткой автомобиль ВАЗ-2107. При расследовании обстоятельств происшествия выяснилось, что в числе задержанных по подозрению в организации теракта оказался некто Умар Батукаев, активный участник оппозиционного движения в Ингушетии, в защиту которого немедленно выступило движение "За права человека" Льва Пономарёва. На днях в Самаре, где 18 мая пройдёт саммит Россия-ЕЭС, по подозрению в хранении оружия были задержаны активисты движения "Другая Россия". В Новосибирске областной суд приступил к рассмотрению двух уголовных дел в отношении двух активистов НБП, обвиняемых в подготовке теракта и хранении оружия. Разумеется, что все эти эпизоды трактуются участниками коалиции "Другая Россия" как провокация спецслужб. Хотя, честно говоря, трудно представить, как офицеры ФСБ заставляют того же Андрея Соколова выкапывать оружие и боеприпасы, чтобы из Тверской области везти их в Москву.

Не исключено, впрочем, что информацию об соратниках-террористах российским спецслужбам подбрасывают те же самые люди, что и привлекают к своей деятельности радикалов. Цель проста: на примере мелких исполнителей создать миф о нечестных методах, применяемых ФСБ против оппозиции. Зато когда дело дойдёт до реальных взрывов и жертв, общественное мнение будет в первую очередь направлено против спецслужб - независимо от того, обвинят ли их в организации терактов или же в неспособности их предотвратить.

Ангелина Дякива