Держать в доме это немое устройство, предназначенное для связи с внешним миром, было бессмысленно. Тогда я выдернула шнур из розетки, обмотала аппарат полотенцем и засунула его в шкаф. Я торжествовала:
- Каждая вещь должна иметь свое место, понял? – разразилась я тирадой перед упрямцем. - Если не хочешь разговаривать, помолчи. Может быть, тогда у тебя проснется совесть, и ты запоешь по-другому. А пока посидишь под домашним арестом.
На самом деле, эта речь была адресована моему бой-френду, который никак не мог решиться набрать шесть цифр для того, чтобы попросить у меня прощения. Но телефон об этом не знал и выглядел незаслуженно обиженным. Его погасшая лампочка, которая каждый раз извещала, что меня кто-то хочет услышать, не подавала никаких признаков жизни. Но я и не собиралась оказывать телефону даже похоронные почести. В конце концов, лучше потом услышать: “я тебе звонил, но не застал дома”, чем спрашивать: “почему не звонил”. Только как же я тогда узнаю, звонил он или нет? Лучше все-таки убедиться наверняка. Ладно, пусть живет.
Я осторожно размотала полотенце, подключила аппарат и, напряженно прислушиваясь, вышла в спальню. Там меня ждали не разобранные еще покупки из магазина нижнего белья "Дикая орхидея". Ничего, что все это кружевное, шелковое великолепие предназначалось для ритуала любовных ласк. За неимением зрителя можно наслаждаться собой любимой и при помощи зеркала.
Первый комплект смотрелся эротично даже небрежно брошенным на кресло. Я осторожно натянула белые, абсолютно прозрачные трусики. Тонкая ткань обтянула мои тугие бедра и откровенно обозначила темный треугольник. Чуть выше от него выделилась вышитая стразами ромашка, стебель от которой многозначительно указывал вниз. Вид сзади будил даже мое воображение.
От тонкой полоски на талии прямо по ложбинке между ягодицами протянулась нитка жемчуга. Теперь была очередь за бюстгальтером. Он еще ярче подчеркнул тугие груди и прикрыл их так, что розовые соски пришлись как раз на середину такой же ромашки из страз, как на трусиках. Получилось, что именно от сосков исходили лепестки поблескивающего цветка. Тонкие бретельки свободно легли на плечи, а чашечки сзади соединились такой же ниткой жемчуга. То, что показало мне зеркало, оценил бы даже конченый импотент. Я, как зачарованная, любовалась своим отражением, когда вдруг услышала телефонный звонок.
- Ну, уж нет. Меня нет дома. – И, изящно изогнувшись, небрежно махнула рукой в сторону надрывающегося телефона.
Настойчивая трель начала действовать мне на нервы. Подумала: если прозвонит больше 10 раз, возьму. Прозвонил 12. Вопреки моему ожиданию, голос был мне незнаком:
- Добрый день! Можно Сергея?
- Вы ошиблись номером. Здесь такой не проживает.
- А кто здесь проживает?
- А вы что, из жилконторы или из налоговой полиции?
- У вас какой-то злобно-раздражительный тон. Что-нибудь случилось?
- А вы, случайно, не из психологической службы?
- Опять не угадали. Я - свободный художник.
- То есть звоните наугад и ищите натуру?
- А вы какая натура?
- Почти обнаженная.
- А что играет роль почти?
- Изящное нижнее белье из "Дикой орхидеи".
- Опишите мне его.
И я залепетала. Про прозрачные трусики. Про ромашку со стебельком вниз. Про соски внутри цветка. Про нитку жемчуга на ложбинке. Про мою идеальную фигуру 90-60-90. А потом незаметно про то, что мы поссорились с бой-френдом, и он мне не звонит уже три дня. И заключила – все мужики сволочи.
Он не согласился:
- Хотите, я докажу обратное?
- Каким образом?
-Я умею ценить, уважать и любить женщин. Но для того, чтобы вы в этом убедились, нам надо встретиться. Вы не против?
Против я не была. Договорились, что он подъедет за мной на машине, а потом прокатимся по ночной Москве и, заодно, поближе познакомимся. Насколько поближе, решать он предоставил мне.
Пока шла к машине, думала: выйдет какой-нибудь старец или, наоборот, юнец. В любом случае, охотник до сладкого. Решила: если сразу не понравится - развернусь и уйду. Разворачиваться не пришлось.
В свете фар на меня смотрел симпатичный, лет 40, стройный мужчина. Длинные, забранные в пучок волосы, открывали высокий лоб. Тонике, аккуратно очерченные губы складывались в добродушную улыбку. Глаза горели нетерпением, от их блеска хотелось сделать шаг назад. Первый взгляд на меня сразу выдал желание.
- Почему вы молчите? – спросила я.
- А зачем нам нужны слова? – И он взял мои руки в свои. Поцеловал каждый палец. Немного отстранился, впился в меня глазами и на несколько минут замолчал. Потом вздохнул, рванул на себя рычаг скоростей, нажал на газ и, вывернув руль, хмыкнул:
- Ну и дурак твой бой-френд!
Остальное, нечленораздельное, что он сказал, как выплюнул в форточку, я не расслышала. На перекрестке, когда он резко затормозил, я чуть не выбила лбом стекло:
- Ты меня хочешь похоронить?
- Нет, живая ты мне нравишься больше.
- А куда мы едим?
- В лес.
- Ты меня там изнасилуешь и бросишь? Или убьешь? Только не говори, что не надо было садиться к незнакомому мужчине в машину.
- Не скажу. Просто я поменял свои планы. Кататься по Москве мы не будем. Смотреть на тебя и одновременно на дорогу я не могу.
Он остановил машину. Я схватилась за ручку.
- Ты куда? Я не люблю заниматься сексом в машине.
- Я тоже. Мы просто поговорим.
Он осторожно нажал мне на плечи. Провел по волосам. Поцеловал брови, глаза, нос, щеки, шею. Губы не трогал. Наверное, для того, чтобы можно было “просто поговорить”. Приподнял подол платья, погладил по ногам, дотронулся до ромашки на трусиках, проследил пальцами направление стебелька от вышитого цветка и откинулся на сиденье.
- Я сексом в машине не занимаюсь, - напомнила я.
- Я тоже, - охотно отозвался он. Я просто посмотрю на твое белье. – И расстегнул верхние пуговицы платья.
Нежно коснулся сосков, которые выглядывали из центра ромашки на бюстгальтере. Осторожно оттянул нитку жемчуга и обнаружил такую же ниже талии. Провел языком вокруг моего пупка. Очертил пальцами изгиб бедер, талии, груди. Потом резко поднял меня за руки. Прижал их к низу своего живота. Плотная джинсовая ткань явно мешала выполнить его желание.
Я чувствовала его прерывистое дыхание. Внутри билась горячая волна. Мои губы искали его губ. Но вместо этого они сложились в слова:
- Я сексом в машине не занимаюсь.
- Я тоже. – И он выскочил на улицу.
Я опрокинулась навзничь тряпичной куклой. Когда дыхание восстановилось, начала искать его глазами. Он стоял, прислонившись к боковой двери, и будто смаковал меня глазами. Потом его плечи, руки, спина ритмично задергались, тело на мгновение замерло и послышался сдавленный, словно вытолкнутый из сомкнутых зубов, стон. Я одернула платье, села, спрятала в ладони лицо и, когда он рухнул мешком на сиденье, прошептала:
- Прости. Я сексом в машине не занимаюсь.
- Ничего. Завтра я возьму реванш. Заеду за тобой утром, часов в 11, и поедем на дачу. Там тебе от меня спрятаться негде. Договорились? Запиши мой телефон.
Записала и медленно пошла к дому. Думала только об одном – как хорошо, что он ошибся номером. Обернулась - он рванул с места, как от погони.
Ночью представляла, как приедем на дачу. Как он кинет мне под ноги охапку цветов. Как будем растапливать камин и варить глинтвейн. Как будем весь день заниматься сексом. И я возьму реванш за молчание своего бой-френда.
Утром встала в 9 часов. Приняла ванну с ароматическим маслом. Натерла тело самым дорогим кремом. Сделала легкий макияж. Надела то же самое эротическое белье. Потом – джинсы в облипочку, кофту в стиле “секси” и белые кроссовки. С нежностью посмотрела на часы. Половина одиннадцатого. Есть время на маникюр и педикюр. Стрелки показывали одиннадцать.
Ничего, наверное, попал в пробку. Аккуратно уложила волосы. 15 минут двенадцатого. Выглянула в окно. Никого. На часы посмотрела с отвращением. Помыла посуду. Посмотрела новости. Измерила свою жилплощадь. Так и есть - 36 квадратных метров. Набрала 100 на телефоне. В ответ услышала – московское время 12 часов 10 минут. Набрала его номер телефона. Заблокирован. Ждать больше не было смысла.
За окном гримасничала непогода. За плотной завесой дождя деревья, дома казались размытыми, лица прохожих – мрачными. На мгновение выглянуло солнце, чуть осветило верхушки деревьев и скрылось. Казалось, весь мир был окрашен в серый цвет. Теперь я знаю, какого цвета обида.
Стерла макияж. Сняла джинсы в облипочку, кофту в стиле “секси”, белые кроссовки, эротическое белье. Приняла ванну без ароматического масла. Надела драный халат. Подошла к телефону и набрала номер бой-френда. Слова, как пощечина:
- Ты где вчера была? Я весь вечер звонил.
- Я занималась сексом в машине.
- Ты же не любишь в машине.
- А я и не занималась.
- Ничего не понял.
- Я тоже ничего не поняла.
Он приехал. Мы помирились без выяснения отношений. Жемчужины от моего эротического белья раскатились по всему полу.
Артур Григорян
