Рональд Вейтцер применил весьма умный подход: вместо того, чтобы оценивать легализацию проституции как унижение или же, напротив, как расширение прав, он подошел к этому вопросу с практической стороны. Вейтцера, в частности, заинтересовало, как снизить риски в этой деликатной сфере "промышленности" и избежать всевозможного вреда.
Информацию о том, как можно, а как лучше не делать, профессор собирал от Лас-Вегаса до Франкфурта. В результате он пришел к тому, что лучше всего использовать двусторонний подход и четко разделять уличную проституцию, которую профессор называет социальной проблемой, и проституцию "окультуренную", то есть расфасованную по борделям.
Американское общество становится все более сексуализированным, однако во всех его слоях секс на продажу по-прежнему осуждается. Несмотря на это Вейтцер считает, что социум уже созрел для того, чтобы обсудить возможность отмены уголовной ответственности за проституцию. В защиту свой позиции профессор замечает, что власти за последние 40 лет другие пороки вполне успешно возвели в ранг законных. Азартные игры, права геев, распространение порнографии, легализация марихуаны (разумеется, для употребления строго по предписанию врача) — все это раньше было однозначным табу. Но сегодня уже кажется странным, что блэк-джек есть, а шлюхи к нему не прилагаются.
Уличная проституция отличается от бордельной тем, что она, во-первых, слишком открыто заявляет о себе (на что обычно и жалуются жители "рыбных" кварталов), а во-вторых, составом команды. Среди "ночных бабочек", кружащих возле фонарей, гораздо больше наркоманок и несовершеннолетних девиц. Однако и бордели не всегда могут гарантировать своим сотрудницам безопасность: там меньше посторонних глаз и нет уличных камер наблюдения, а значит, больше риск насилия и издевательств.
Несмотря на то, что уличная проституция традиционно числится среди самых острых социальных проблем, делается для ее решения довольно мало. Аресты, заключения под стражу и штрафы — не выход. "Социальность" уличной проституции состоит еще и в том, что вовлеченные в нее люди с самого начала находятся в крайне неблагоприятном положении. Сексом за деньги они занимаются далеко не из любви к искусству, а из банального желания выжить любой ценой. Вырваться из этой среды практически невозможно, а государство предоставляет слишком мало шансов помочь работникам уличной секс-индустрии.
Вейтцер признается, что, дай ему возможность изменить подход государства к торговле телом, он бы оставил уголовное наказание за уличную проституцию, но вместе с тем вложил бы огромные средства в программы реабилитации жриц любви и переобучения на более хлебные и менее опасные специальности. Вторым шагом стала бы декриминализация бордельной проституции. В ряде городов, говорит профессор, власти уже потихоньку осуществляют этот план, однако в большинстве мегаполисов деятельности домов терпимости постоянно вставляют палки в колеса.
Заявлений противников легализации о том, что этот шаг вовлечет в индустрию на порядок больше работников, или о том, что проститутки вообще перестанут чего-либо бояться, Вейтцер не понимает. "Из дискуссий по поводу наркотиков мы вынесли, что запрет чего-либо, на что есть устойчивый спрос и предложение, только повышает шансы на применение насилия в этом секторе экономики. Это также увеличивает риск эксплуатации и принуждения", — поясняет профессор.
"Как решить вопрос с сутенерами? — продолжает Вейтцер. — При легализации они все равно могут остаться. Но тут все зависит от общества. Сутенеров можно встретить в Амстердаме, но если вы попадете в Антверпен, то увидите, что власти расправились с организованной преступностью и сутенерством, в частности. Думаю, тут можно провести параллель с браком. Мы знаем, что в семьях часто процветает насилие, однако никто не спешит устанавливать уголовную ответственность за брак. Если проститутки сталкиваются с насилием — так же, как и законные жены, — ключевой целью должна стать борьба с насилием, а не с тем институтом, где оно замечено".
Читайте также:
К чему привела мода на... девственность
