Зверье мое

Мексиканские писательницы могут по-настоящему затронуть сердце

Инновации кажутся невозможными, когда дело доходит до написания текстов на универсальные темы, такие как любовь, семья или потери. И все же некоторые мексиканские писательницы ломают литературные каноны, перенося горе в новый фокус.

Давайте рассмотрим шесть текстов, где потеря разрывает повествование, увлекая читателей вместе с ней. Книги, отражающие универсальный опыт потери, которое становится новым откровением. Даже в название этих работ включен визуальный эффект.

Умами Лайи Юфреса (Umami, Laia Jufresa)

Умами — вкус высокобелковых веществ, выделяемый в самостоятельный, пятый вкус в Китае, Японии и других странах Дальнего Востока. В своем фантастическом дебюте Юфреса становится настоящим рассказчиком, разыгрывая тайну задом наперед, которая окутывает скорбью только один квартал огромного и буйного Мехико. Повествование начинает ребенок, в то время как смерть другого ребенка управляет им, по крайней мере, частично. В рассказе доминируют потери, любовь и изгнание. Этот роман может показать, как разочарование может стать полезным, когда оно наконец распутано, расшифровано и переварено.

Antígona Гонсалес Сара Урибе (Sara Uribe)

Антигона Гонсалес (Antígona González) — политическая проза комментариев о смерти и отсутствии ответов, которая читается как поэзия. Сложный текст передает несогласованность, которая все же является единственном. Урибе описала исчезновения в Мексике, напоминая нам классическую трагедию Софокла, в которой, как и тексте Сара, написано о жестокости потери и ощутимой боли.

Чемпион Гринго Аура Ксилонен (The Gringo Champion, Aura Xilonen)

Чемпион гринго — дебют Ауры — работа о потере идентичности и распространенном чувстве "безмятежности" в подростковом возрасте. Читатели могут оказаться в недоумении, будучи погружены в жестокие начальные этапы взросления с первых страниц и удержаны в этом мире на протяжении трехстах следующих страниц. В один прекрасный момент, герой романа Либорио становится "червивым, безвоздушным".

Инородное Тело, Джамина Ваецкеуч (Foreign Body, Jazmina Barrera Velázquez)

Тихая, болезненная, а иногда и внезапная потеря телесной автономии просачивается через страницы дебюта Барреры, отмеченного наградами сборника эссе "инородное тело". Остроумный, великолепный и почти микроскопический взгляд на боль через линзу ее собственного "инородного тела", Баррера-эссеист, который" пишет в Вене Гваделупы Неттель", согласно Хьюзу. Совсем недавно все еще непереведенная коллекция эссе 2017 года Barrera, Cuaderno de Faros, подключенная к реальному и вымышленному "маяку", доказала, что она не была одним хитом, но она остается почти преступно упущенной за пределами своей родной Мексики.

Пустой Набор, Вероника Бицечи (Empty Set, Verónica Gerber Bicecci)

Бицечи можно описать как визуального рассказчика, который плетет свою прозу вокруг набросанных рисунков, математических уравнений и обилия диаграмм. В пустом наборе собраны рассказы о доминировании потери, любови и изгнание.

Сезон Ураганов, Фернанда Мельчор (Hurricane Season, Fernanda Melchor)

Сезон ураганов, как и большая часть латиноамериканской литературы, относит к мифам, магии и насилию. Весь этот набор, Фернанда представляет на смутно мрачном фоне небольшой деревни, где искупление кажется мимолетной возможностью. Зацепившись за одно преступление, сюжет прослеживает подозреваемых по мере того, как мы узнаем подробности их жизни.

Фото: kailash. ru